Вилсон с размаху опустил увесистую папку на стол.
- Морган, будь добра, объясни, как эта дрянь оказалась на моем столе за неделю до Рождества?
Рина Морган, заместитель Генерального Прокурора, темнокожая и слишком красивая, по мнению многих, для кабинетной работы, успевшая за шесть с лишним лет совместной работы привыкнуть к подобным визитам, устало откинулась на спинку кресла.
- Джон, давай не будем начинать все снова. Ты прекрасно понимаешь, кто поднимает эти дела и почему они оказываются у тебя. Сделай своему отцу подарок, засунь в его носок у камина подписанное заявление на членство в Совете Розы, и нам обоим станет легче жить.
Вилсон нависал над собеседницей, упираясь руками в столешницу.
- Не делай вид, что ты ничего не можешь сделать.
Та улыбнулась в ответ:
- Конечно, могу. Но тогда мне придется разбираться с этим хламом. А у меня, знаешь ли, - женщина театральным ласкающим движением провела пальцами по щеке и мечтательно вздохнула, - большие планы на это Рождество. И они не предполагают работы до ночи всю неделю до Сочельника.
Вилсон криво усмехнулся, сгребая со стола папку. Все это было спектаклем, который они с начальницей разыгрывали раз за разом, точно зная, чем он закончится. Джона уже не первый год держали на «археологических раскопках» - так в Прокуратуре называли работу по старым делам, связанную с аппеляциями, петициями и доследованием. Она была тяжелой, пыльной и редко приводила к желанному повышению. Ну и, конечно, имена следователей по таким делам почти никогда не появлялись в газетах. Рина же не первый год объясняла недовольному подчиненному, что таково желание ее начальства, и пока что свое благополучие и карьерное продвижение она ставит выше интересов сотрудника.
- Хотя бы лабораторию вне очереди я могу получить? – спросил Вилсон в дверях.
- Джон, у нас тут Рождество через неделю, - Морган смотрела на него, как на ребенка, в восьмой раз задающего один и тот  же вопрос. – Скажи спасибо, если вообще найдешь свободного криминалиста.

Глаза от долгого чтения начали слезиться. Вилсон устало зажмурился, опустил голову на сжатые в «замок» руки. Где-то в дальнем конце коридора гремел швабрами уборщик. На границе слуха раздавалось ритмичное гудение системы кондиционирования. В такт ему в мозгу следователя раз за разом вспыхивали подчеркнутые старательный рукой медика выдержки из экспертизы: «двукратное превышение критического уровня ктехоломинов адреналиновой группы», «истончение мышечной ткани», «гаматомы на конечностях», «спазматическое сокращение коронарной артерии, приведшее…», «разрыв желудочка», «три красные точки на уровне седьмого позвонка, предположительно, места инъекций». Три девушки в возрасте до двадцати пяти лет, созданные в Инкубаторе, усыновленные достаточно благополучными семьями, почти ничем не связанные между собой, кроме смерти. Смерти от страха. Две из них пережили инсульт, одна – разрыв сердца.
В убийстве девушек признали виновным Диего Мальто, девятнадцатилетнего на тот момент гражданского Рожденного.
Мальто… Вилсон заставил себя открыть глаза, щелчком пальцев «оживил» голоэкран и нашел среди многостраничных подшивок лаборатории тонкое личное дело подсудимого. С фотографии на него смотрел тощий большеглазый нескладный мальчишка, которому на вид едва можно было дать четырнадцать. Узкие сутулые плечи едва угадывались под оранжевой тюремной робой, а номер заключенного выглядел так нелепо в его полудетских ладонях, что хотелось спросить, не постановка ли все это дело.
Мальто… Вилсон на автомате потянулся к ящику, где держал сигареты, но нащупал на привычном месте лишь пачку мятной жвачки. Выругавшись сквозь зубы, он забросил в рот пару пластинок и, пока те холодили язык, снова пробежался по тем полутора страницам, что составляли всю жизнь малолетнего убийцы. Родители не известны. Подкинут в больницу в гетто. Метка установлена в возрасте 6 лет. Способности: телепатия – 5, эмпатия – 5. Не был усыновлен.  Воспитывался в приюте. Плохие оценки, рассеянное внимание, асоциальность. Не поступил в колледж, не завел друзей. Восемь приводов за употребление наркотиков в общественных местах. Первый в одиннадцать лет. Год условно за распространение. Две попытки самоубийства. Обязательное наблюдение у психолога. Многократные следы самоистязаний. Устроился работать грузчиком-уборщиком в бар Fighter в гетто. Больше проблем с наркотиками не было. Мазохистских порывов тоже. На комиссии являлся исправно. Посещал реабилитационную группу до восемнадцати лет. Нарушений в графике приема сыворотки не зафиксировано.
Джон взмахнул рукой, проматывая список материалов к самому последнему документу, стенографии судебного процесса. Все три жертвы приходили в Fighter, где работал их убийца, по словам свидетелей, с целью «оторваться» и приобрести дешевые стимуляторы. Все трое были студентками различных колледжей и также работали неполную неделю. Вилсон присвистнул, глядя на распечатки их рабочих смен, – без стимуляторов, действительно, можно было поехать крышей. Обвинение построило и раскрутило красивую версию о том, как Мальто стал поставщиком девушек и уговорил их принять некую нестабильную смесь, которая вызвала настолько страшные галлюцинации, что привела к их смерти. Было найдено помещение – складской контейнер, где стояла медицинская кушетка, - ремни на ней содержали следы ДНК жертв. Немалую роль сыграли показания психолога, руководившего реабилитационной группой, - Мальто был выставлен асоциальным типом себе на уме с ярко выраженными садо-мазохистскими наклонностями. Вполне способным на убийство.
Дальше Вилсон читал через строчку. В доме Мальто найдены использованные инъекторы со следами наркотических препаратов. Подсудимый утверждал, что брал «только для себя, когда иначе не получалось». Отказался от телепатической экспертизы. Состав препарата, введенный жертвам, установить не удалось. Ни на один известный наркотик это похоже не было, хотя содержало включения простейших галлюциногенов.
И хоть государственный адвокат защиты очень старалась, на основании косвенных улик юношу осудили на 30 лет в исправительном учреждении строгого режима.
И вот, почему это дело снова всплыло – Джон перещелкнул панели экрана. Объеденное, несомненно, оголодавшим оборотнем тело неопознанной девушки было найдено на окраине гетто два дня назад. Далеко не первой свежести. И прямо под левым ухом на кусочке кожи каким-то чудом избежавшем зубов хищника и разложения, – три маленькие красные точки. «К моменту нанесения характерных для оборотня травм, жертва была уже мертва. Истончение мышечной ткани… гематомы на запястьях… разрыв желудочка». Судя по всему, пять лет назад посадили не того парня.

Шесть часов не очень спокойного сна и две чашки кофе-эспрессо несколько взбодрили, но Джон все же не рисковал разгонять аэрокар выше 50 в час. Джеремая Ромасанта, хозяин бара Fighter, тогда выступал главным свидетелем со стороны защиты. Интересно, что он скажет о Мальто теперь...

Отредактировано John Willson (2016-02-25 16:30:20)

Аэрокар приземлился на площадке в квартале бара с заказтом – не было еще и четырех. Вилсон нехотя шагнул из теплого салона на покрытый ледяной крупой асфальт, поморщился и поднял воротник пальто. Он недолюбливал гетто. Хотя, вернее сказать, его обитателей. Вот и теперь, едва почувствовав движение за спиной, Вилсон машинально потянулся к кобуре. Шаги стали громче, к ним добавился мальчишеский смех, перемежавшийся изрядным количеством обсценной лексики, после чего источник звука удалился вниз по улице.
- Надо больше спать, - заметил сам себе Джон, широкими шагами отмеряя те триста метров, что отделяли его от бара.
Внутри оказалось тепло и немноголюдно. То ли местная публика была слишком занята в предпраздничные недели, то ли основная работа Fighter приходилась на более поздние часы. Крупногабаритный рогатый парень, видимо, местный вышибала попросил Джона вывернуть карманы, но почти сразу отступил при виде жетона с синим прокурорским орлом.
Вилсон прошелся вдоль стойки, оглядываясь по сторонам. Симпатичное заведение. Не то, чтобы ему нравились бары в Трущобах, но если выбирать лучший из тех, что приходилось видеть, Fighter был вне конкуренции. У владельца, определенно, были в наличии стиль, вкус и умение тратить деньги.
- Кого-то ищете? – поинтересовался, наконец, парень за стойкой.
- Я хотел бы поговорить с мистером Ромасантой, - потянулся Джон за удостоверением, одновременно эмпатически «прослушивая» бармена.
Тот, едва разглядел жетон, полыхнул беспокойством и страхом. Коротко, на долю секунды. После чего резко выставил ментальный щит. И так же резко мотнул головой в сторону малоприметной двери:
- Мистер Ромасанта в своем кабинете. Бил вас проводит.
- Проводит, - подтвердила басом вышибала, нехотя поднимаясь с низкого табурета у входной двери.
- Спасибо, - вежливо кивнул Джон.
То ли персонал в Fighter был уже пуганный всевозможными проверками из Четвертого, то ли Ромасанта, действительно, был настолько законопослушным, насколько говорило о нем досье в базе данных Управления, но появление прокурора не вызвало и десятой доли того волнения, на которое рассчитывал Вилсон, собираясь в гетто. Что ж, тем лучше. Значит, он быстро соберет всю нужную информацию и поедет в тюрьму, беседовать с Мальто. Его новая стажерка – Джон все время забывал имя девушки – уже должна была получить разрешение на посещение.
- Сюда, пожалте, - громила с неуклюжей вежливостью распахнул перед Джоном дверь и тут же захлопнул, стоило следователю перешагнуть порог.
- Мистер Ромасанта, здравствуйте, - Джон в который раз потянулся за значком, - старший прокурор Вилсон. Я хотел бы побеседовать о деле Диего Мальто. Он работал на вас пять лет назад.

Отредактировано John Willson (2016-07-27 13:12:09)

Джеремая Ромасанта не слишком отличался от своей фотографии пятилетней давности, приложенной к досье. Кабинет его – массивный стол, шкаф, сейф - также, вполне укладывался в рамки представлений Вилсона о месте работы бухгалтера средней руки в заведении, подобном Fighter. Не слишком выбивались из колеи даже смехотворные в цифровом мире Города бумажные ведомости и ручная точилка для карандашей – Джону приходилось сталкиваться с подобными ретроградами в хранилищах неоцифрованных вещдоков. Даже эмпатическое поле выдало строго ожидаемое количество раздражения, усталости и общей неприязни к полиции.
Но какое-то странное чувство – беспокойное, колкое, злое, сжатое до размеров песчинки – ткнуло Вилсона под ложечкой, пробежалось вверх по позвоночнику и укрепилось в мозгу. Что-то было не так. Что-то было неправильно. Но что именно, Джон так и не смог понять. Должен ли хозяин Fighter был возмутиться тому, что его беспокоят перед праздниками по пустякам? Или занервничать, когда речь зашла о Мальто? Зудящее подозрение, за которым не было ничего, кроме интуиции – оно возникало всегда, когда следователь уже знал, что сидящий перед ним – виновен, но еще не находил аргументов, чтобы доказать свою правоту. Так в чем виноват Ромасанта?
- Дело поднято из архива и отправлено на доследование в связи с обнаружением… дополнительных улик. Я хотел попросить вас ознакомиться с этой характеристикой, – Джон раскрыл планшет. – Ее дал Диего Мальто наблюдающий психолог из центра реабилитации. Вы с ней согласны?
Характеристика пестрела выражениями в духе: «замкнутость», «ущербность функций межличностного общения», «девиантное поведение», «виктимная агрессия», «садо-мазохистские склонности», «асоциальность», «предрасположенность к пограничному расстройству личности».
- Если согласны, то, пожалуйста, прокомментируйте, почему вы взяли Мальто на работу?
Параллельно Джон вспоминал показания Ромасанты по тому делу. Его не вызывали в суд, опрашивали письменно. Все, что интересовало тогда обвинителя, - принимал ли Мальто наркотики и распространял ли он их в Fighter. Да, принимал, но очень умеренно, нет, не распространял, в чем свидетель был совершенно уверен. Это был один из самых сильных аргументов защиты, но его в дребезги разнесли материалы обвинения: записи камер наблюдения, где Мальто выходил из клуба вместе с одной из потерпевших за день до ее исчезновения; показатели свидетелей, подтверждавших, что во время всех трех убийств грузчик-полотер отсутствовал на рабочем месте; ну и, конечно, пресловутая психологическая экспертиза.
Джон наблюдал, как менялось выражение лица Ромасанты, когда тот читал документ, как колебалась его аура. Что же не так с этим парнем...

Кажется, Ромасанта не любил технологии еще сильнее, чем Джону показалось вначале, – так скривилось лицо блондина при взгляде на планшет. Пальцы нехотя прошлись по сенсорному экрану, глаза дернулись, эмоциональное поле колыхнулось. Похоже, характеристика Мальто нисколько не удивила его бывшего начальника, хоть и вызывала неприязнь. Вилсон оторвал взгляд от записей, что вел на смартфоне, внимательно рассматривая хозяина Fighter. Интересно… Держать в штате социопата с острыми суицидальными наклонностями просто из жалости?
- В подобном месте, как мне кажется, стоит помогать более слабым, чтобы не потерять человеческий облик, - слова Ромасанты звучали, точно проповедь босоногого проповедника.
Джон нервно мотнул головой, стряхивая волосы со лба. Так не бывает. Не в этом районе. Не в этом городе. Не в этой жизни. Каждый ищет свою выгоду, а выгода порождает мотив. В чем выгода Ромасанты? Кем был для него Мальто: дальним родственником, подельником, любовником? Почему этот тощий сутулый мальчишка, уже зная, что его окна ближайшие 30 лет будет закрывать частая решетка, и что с ним, вероятно, будут за это решеткой делать, отказался от телепатической проверки? Что он скрывал?
- Возможно, тот самый ваш психолог мог бы много интересного рассказать и про меня... 
- Возможно…
В тот миг Вилсон отдал бы свою годовую зарплату, чтобы получить психологическое освидетельствование на Ромасанту. Может быть тогда его интуиция, нывшая, точно больной зуб, унялась.
Что-то было не так между ними – хозяином бара и мальчишкой-грузчиком. Какой-то секрет. Достаточно ценный, чтобы за него сесть в тюрьму на треть жизни. А что если… Джон мельком пролистал показания свидетелей. Нет, на момент всех трех убийств у Ромасанты было алиби – его видело не менее полусотни посетителей Fighter. Значит, не соучастники.
- Курите? – вопрос застал Джона врасплох.
- Да, - никотиновый пластырь царапнул по шву рубашки. – То есть, уже нет. Но могу составить вам компанию.
- Меня тошнит от бюрократии, я бы прошёлся, пусть и на задворки бара.
Вилсон кивнул, соглашаясь.

На улице все еще шел снег. За то время, что Джон провел в баре, мелкую белую крошку, высыпавшуюся из прорех облаков, сменили комковатые хлопья. Они липли к темным полам пальто, путались в волосах, пятнали асфальт. Прячась под козырек от этих «вестников Рождества», стекавших ему за шиворот, Вилсон с легкой завистью наблюдал, как Ромасанта боролся с пленкой на новой пачке сигарет.
- Судя по всему, у вас с Мальто были довольно близкие отношения, мистер Ромасанта, - заметил он. – Я бы хотел знать, какого рода. Это не для протокола. Но, боюсь, если вы откажетесь отвечать, мне придется вызвать вас на официальный допрос. Чтобы вы понимали: я спрашиваю не из любопытства. Диего отказался от телепатической экспертизы, которая могла его спасти в случае ложного обвинения. И вряд ли причиной стали два-три прихода от «коги» между проверками у нарколога. Если кто-то и может знать, что он скрывал, то это вы.
Джону не нравилось, как звучал вопрос. И, он был уверен, ответ ему тоже не понравится.

Отредактировано John Willson (2016-02-26 20:27:23)

- Да и шевелился Мальто с некоторым трудом…, - Джон усмехнулся. Что ж, не известно, как с налогами, а с чувством юмора у владельца Fighter все было в порядке.
Что ж, по меньшей мере, Ромасанта не лгал, когда утверждал, что не спал с Мальто. В остальном спектре эмоций Вилсон был не очень уверен: голова слегка кружилась от набегавших волн чужого облегчения и жгучего, переполненного никотином – куда уж там пластырю – дыма.
Кажется, это почти походило на легкую эйфорию. Потому резкая смена тона беседы и агрессивное наступление подействовало на следователя как ведро холодной воды. Дьявол, что он упустил? С чего Ромасанта пошел в контратаку?! Эмоциональный фон зашкаливал – бармен сознательно себя накручивал. Хороший прием, если знаешь, что имеешь дело с эмпатом.
Джон замер, неотрывно глядя в пронзительно-синие глаза, надвигавшиеся на него с неумолимостью грозового фронта. Он слушал только чувства. Слова пролетали мимо ушей, - что-то про сексуальные предпочтения блондина, - вероятно, призванные задеть Вилсона. Они не имели смысла, были лишь ширмой для… Вот оно! Посреди кипящего котла, полного показной бравады, наглости, агрессии, усталости, злобы, скуки, сожаления… Он его почти поймал! То самое «верное» ощущение. Когда Ромасанта сказал «вожак стаи».

Жгучее подозрение, что буравило мозжечок Джона последние часы, взвыло от радости...

Черт, сорвалось… Вилсон выдохнул и невольно отступил. Слишком сложно и слишком много для эмпата-«тройки». Джон готов был взвыть от досады – какого дьявола пять лет назад Инкубатор отклонил его ходатайство в получении гена телепатических способностей?! Да плевать на риски для здоровья! Сейчас бы он взял этого парня за яйца!
Голова гудела, и до зуда на языке хотелось курить. Вилсон сморгнул раз, другой, перевел дыхание, собираясь с мыслями. Он ведь ничего не нарушил? Нет, воздействие до четвертого уровня включительно при исполнении допускалось. Но ведь было сказано «не для протокола»… На какой уровень он имел право, согласно последней поправке, второй? Или третий? Мысли скакали, перемешанные с чужими чувствами и эмоциями, которые Джон впустил слишком глубоко. Боже, он ведь стоял перед Ромасантой почти без щитов, чтобы те не конфликтовали с полем аур!
Мельтешение голубых пятен перед глазами постепенно утихло. Вилсону удалось взять себя в руки. Что там говорил Ромасанта? «Спросите работников бара, половина из них были найдены мной на помойке. Очень полезно в работе». Почти тянуло на признание. Неужели, мальчишка отказался от последнего шанса на спасение, потому что знал о грязных делишках своего «босса»?
В кармане у следователя завибрировал телефон.
- Прошу меня извинить, - Джон вытащил трубку. Звонила одна из его стажерок. – Да, слушаю тебя.
- Мистер Вилсон, он отказался встречаться с вами.
- Что?
- Диего Мальто отказался встречаться с вами. Сказал, хватит с него копов, они ему уже сломали жизнь, он все равно не согласится на экспертизу и дальше по тексту…
- Я тебя понял, - перебил Джон девушку. – Дай мне минуту подумать.
Ситуация складывалась хуже некуда. Принудительно вызвать Мальто на допрос он мог бы не раньше середины января со всеми этими праздничными отпусками и срочными сессиями, на которые так любили уходить суды. Это почти 3 недели. Если учесть прежнюю динамику убийцы и его вынужденный перерыв… Нет, слишком высоки шансы, что за неполный месяц появится еще не одно тело с красными точками на шее. Значит, придется сыграть на том, что он успел узнать сегодня.
- Свяжись еще раз с Мальто и скажи, что его хочет поведать один старый друг. Вот только, к сожалению, он сможет это сделать лишь в компании полицейского, т.к. близким родственником не является.
- Что за друг? - отозвалась трубка после длительной паузы, сопровождавшейся тихим постукиванием клавиш.
- Джеремая Ромасанта.
Вилсон повернулся лицом к блондину, готовый встретить его возмущение или недоумение.
- Он немного помялся, но согласился! Мне назначить на завтра?
- Да, завтра. В одиннадцать. Ты молодец.
Джон убрал телефон.
- Я понимаю, мистер Ромасанта, что посещение тюрьмы с утра пораньше не входило в ваши планы, но я прошу оказать содействие следствию. И лично мне, если хотите.

Отредактировано John Willson (2016-02-29 11:51:50)

- Содействие властям – это гражданский долг любого, - процедил Ромасанта, хотя Джон прекрасно чувствовал его злобу и раздражение. Впрочем, Вилсону было безразлично, как владелец бара относится к прокурору лично, лишь бы оказывал содействие следствию.
- А сейчас я прошу вас меня извинить…
- Конечно, мистер Ромасанта. Спасибо за потраченное время.

Джон зевнул и посмотрел на часы. 22:47. Давно уже следовало отправиться домой. Или хотя бы на третий этаж, где стояли диваны. Но эхо воспоминаний сегодняшнего дня, то ощущение угрозы, погони, близости развязки, что он испытал, «слушая» Ромасанту, не давали ему покоя.
Он снова открыл личное дело хозяина Fighter. Несколько штрафов за превышение скорости. Один просроченный. Замечание о парковке в неположенном месте. Административное правонарушение – общественные беспорядки, нанесение легких телесных повреждений без возбуждения уголовного дела. Судя по всему, драка в баре.
Вилсон задумчиво барабанил пальцами по столу, поставив голоэкран на автопрокрутку. Инкубатор. Приют. Школьный аттестат. Попытка поступления в колледж. Неудачная. Разовые подработки тут и там. Двенадцать лет назад устроился работать в бар, который позднее (семь лет назад) выкупил, когда прежний владелец разорился. Кредитные средства были выданы банком «Эллипс Партнершип». Линия погашена через 4 года. Не женат. Детей нет. Способности: регенерация – 6, эмпатия – 3, пассивная телепатия – 8. Последний тест проведен в 17 лет.
Как-то все слишком гладко для выходца из гетто. Ни отметок Четвертого о подозрении в содействии Рожденным, ни даже замечаний о неуплате налогов от Третьего. Должно было мелькнуть хоть что-то за двенадцать-то лет. А у этого парня досье чистое, точно слеза новорожденного. Нет, так не бывает.
Вилсон придвинул к себе клавиатуру. Открыл второй экран. Пока имя Ромасанты фигурировало в его материалах по делу, можно было воспользоваться ситуацией. Правда, пришлось потратить время и поискать стандартную форму запроса данных проверок Четвертого отдела  - не так часто Прокуратура вмешивалась в следственные мероприятия по Рожденным. Бар Fighter и его владельца должны были периодически инспектировать на предмет «лояльность системе». Если где-то и могла вылезти грязь, то лишь в отчетах об этих проверках.
Отправив письмо, Вилсон снова открыл личное дело бармена. А тот неплохо выглядел в свои неполные сорок. Лучше, чем Джон.
Часы показали 23:25. Вилсон снова зевнул. Возможно, Ромасанта просто чаще высыпался.

Джон оставил служебный аэрокар на площадке в двух кварталах от здания тюрьмы, – ближе воздушных парковок просто не было. Утро выдалось пасмурным и неожиданно холодным – шарф и поднятый воротник пальто не спасали от пронизывающего ветра, перемешанного со снежной крошкой. Да еще Вилсон, как на зло, забыл в офисе перчатки. К тому моменту, как следователь добрался до ворот, он был готов отдать полжизни за чашку горячего кофе.
Владелец Fighter уже был на месте. Равнодушно-недовольный.
- Добрый день, мистер Ромасанта, - поприветствовал его Вилсон, доставая из бумажника магнитную карту для входа на охраняемую территорию. – Надеюсь, вы располагаете достаточным запасом времени. Обычно, посещение занимает около двух часов.
Считыватель с кнопочной панелью на воротах нерешительно замигал лампочками, пробуя на вкус новенький пропуск, щелкнул блокировкой и тихонько запищал, требуя повторной идентификации по номерам ID посетителей. Вилсон чертыхнулся и по памяти вбил идентификаторы – свой и Ромасанты. После чего створки ворот разошлись в стороны.
- Сейчас будет общий досмотр на металлодетекторе. Потом простой химсканер – на случай, если кто-то пытается пронести наркотики или другие нелегальные вещества, - объяснял Вилсон, пока они с Ромасантой шли по коридору следом за охранником, чем-то напоминавшем комплекцией и туповатым выражением лица давешнего вышибалу из Fighter. – Придется сдать все оружие.
Для Джона все это было просто формальностью, по долгу службы ему приходилось посещать тюрьмы строгого режима с завидной регулярностью. Но Ромасанта – его «золотой билет» на свидание с Диего Мальто – был в подобном месте впервые. И следователь не хотел, чтобы тот начал дергаться в самый неподходящий момент.
- Главное, не "слушайте" их, - посоветовал Джон, когда охранник остановился возле дверей зала свиданий, - тех, что будут в соседних кабинках. Ни пользы, ни удовольствия.
Дверь отъехала в сторону. Охранник отступил, пропуская Ромасанту и Вилсона внутрь.
- Полчаса, - пробубнил он. – У вас полчаса. Восьмой номер.
Комната свиданий была разделена на две половины стеной толстого пуленепробиваемого стекла с тонкими металлическими планками усилителей. К нему с обеих сторон примыкали столики, огороженные ширмами, на которых стояли телефонные аппараты. За каждым столиком за стеклом сидел человек в оранжевой робе в ожидании своего посетителя.
Джон направился к тому, что был помечен цифрой восемь. Как обычно, его появление в "свиданке" вызвало бурю эмоций. Парень в первой зоне взбесился, бросил трубку и всем своим весом вломился в стекло, опаляя Вилсона ненавистью. Джон прикрылся ментальным барьером – он помнил, что выступал по делу этого громилы, но сути приговора память не сохранила. Что-то подобное происходило в секторах 11 и 14. Но ментальный барьер прокурора был достаточно хорош, чтобы фильтровать чужие мысли, а стекло достаточно толстым, чтобы не пропускать звуки.
Охранники посмеивались. Подобные сцены встреч обвинителей с осужденными в комнате свиданий были своеобразным аттракционом для тюремной администрации, не слишком любившей Прокуратуру, которая «добавляла им работы». На новеньких следователей даже принимали ставки – высидит тот свои положенные полчаса под таким нажимом или нет. Против Джона никто не ставил уже давно, но это не мешало охранникам развлекаться.
Вилсон опустился на один из стульев, придвинутых к столу номер восемь. Поднял трубку. Из-за стекла на него взглянули красные запавшие безжизненные глаза. Мальчишка за пять лет в тюрьме стал, кажется, еще более худым и бледным. Последнее, впрочем, спорно – его кожу едва можно было рассмотреть под татуировками.
- Мистер Мальто, добрый день, - произнес Джон в трубку. – Меня зовут Джон Вилсон, я следователь Прокуратуры. Ваше дело было передано мне на повторное рассмотрение. Возможно, вас осудили ошибочно.

Отредактировано John Willson (2016-02-29 22:14:08)

Вилсону не нравилось то, что он видел за стеклом. Слишком много татуировок. Судя по наслоению рисунков, парень начал с шеи и лица - самых болезненных зон. И делал он наколки он не из любви к искусству. Может, ему их кто-то делал насильно? Джон пригляделся внимательнее : нет, ни имен, ни карточных мастей, ни специфической символики, которая выдавала бы в Мальто собственность тюремного авторитета. Все же мазохист..? Неказистые проколы, заткнутые булавками и скрепками, украшали уши, нос и брови, но язык оказался чистым, а его «девочкам» казематов, как правило, пробивали первым. По всему выходило, жизнь за решеткой у парня сложилась не так плохо, как думал Вилсон. И откуда в этом щуплом мальчишке столько силы?
Заключенный обратился к Ромасанте. Слова пробивались наружу со скрипом – будто парню насыпали в горло битого стекла. Сорвал голос от крика или просто простыл? Вилсон прислушался к его ауре. Нахмурился. Прислушался снова. Что за..?! Да, не бывает такого, чтобы человека в эмоциональном поле вообще не было слышно! Джон ослабил щит, обостряя эмпатию. Из соседних кабинок плеснуло, точно кипятком, злобой, ненавистью, яростным желанием причинить боль. От бармена рядом потянуло неприязненной брезгливостью. Но Мальто Вилсон по прежнему не слышал совершенно, будто перед ним сидела голограмма или андроид.
- Что ты хочешь от меня? Ошибка? Ты хочешь, чтобы я поверил? – теперь Мальто звучал немного выше и громче, хотя в его ауре почти ничего не изменилось. Немного больше злости, немного больше ненависти. Едва уловимо, на грани чувств.
Вилсон еще ослабил щит. От общего угнетающего фона его отчетливо начинало мутить. На лбу выступил холодный пот.
- Я хочу знать, кто убил трех девушек пять лет назад, мистер Мальто, - ладонь, которой Джон сжимал трубку, стала влажной. – Потому ответьте мне на три вопроса: где вы были во время совершения убийств? кто может подтвердить ваше алиби? и связан ли ваш отказ от телепатической экспертизы с.., - Джон указал взглядом на Ромасанту, - возможным раскрытием подробностей личной жизни третьего лица?
Парень за стеклом испугался. Его ужас оказался настолько отчетливым и ярким, что Вилсон от неожиданности отпрянул, едва не свалившись со стула. Кто-то из охраны хохотнул.
- Дайте трубку мистеру Ромасанте, - пробормотал Мальто.
- Но…
- Дайте трубку мистеру Ромасанте! Или я не буду говорить!
Джон нехотя передвинул аппарат к владельцу Fighter.
Они с Мальто перебросились парой фраз. Вилсон читал по губам парня за стеклом, слушал Ромасанту, но в их диалоге было не больше смысла, чем в статьях «желтой прессы». Они могли бы обмениваться мыслями, если бы не стафостат в сочетании с сывороткой - от 6-го уровня телепатии Мальто не осталось и следа. Если только…
Мысль билась в голове, точно резиновый мячик в коробке с гладкими стенами. Не может быть! Но такого не бывает! Как в Инкубаторе могли просмотреть «десятку» во время второго тестирования?!
Волны ненависти захлестывали Вилсона. В глазные яблоки точно воткнули иголки. Нужно восстановить щит, но тогда он вообще ничего не услышит! Внезапно на стол перед Джоном упала капля крови. Еще одна. Отлично, дьявол, просто отлично – у него идет носом кровь, точно у какого-то желторотого юнца, впервые оказавшегося в «свиданке»!
Внезапно в его руке снова оказалась трубка.
- Ты все понял, да? - быстро зашептал Мальто.
- Я..,- прогудел Вилсон, сквозь платок, которым зажимал нос.
- Я этого не делал!
- Ты их «слышал»? Когда…
- Да. Я лежал в кладовке. Так, чтобы никто не заметил. Не мог пошевелиться... Но того, кто сделал это, я не видел. Он как будто… без чувств.
- Тебе нравился их страх?
- Ты что, рехнулся?! Ты..!
- Почему эти девушки приходили в бар?
- Две искали «спиды» подешевле. Одна – какого-то парня из Сети. У них была назначена встреча. Но тот не пришел. И я ее проводил до станции аэрометро.
- Что за парень?
- Я не знаю! Она его не видела в лицо. Все говорила, какой он умный и хороший. Как он ей жизнь спас, чуть не из петли вытащил.
- Почему ты не сказал этого на суде?
- Я говорил! Они решили, что девчонка солгала, чтобы не говорить о наркотиках! Я их не убивал..!
Внезапно дверь за спиной Мальто распахнулась, и двое дюжих парней в форме заломили парню руки.
- Эй, у меня еще двенадцать минут! – взвился следователь.
- Извините, господин прокурор, но у этого красавчика плановая прививка стафостатом, - пробасил один из охранников в трубку. – Мы же не хотим, чтобы он прополоскал вам мозги.
Вилсон с треском опустил трубку на аппарат. Вскочил со стула, но пошатнулся и упал бы на пол, если бы не ухватился за плечо блондина.
- Пойдемте-ка выпьем кофе, мистер Ромасанта, - процедил Джон, стирая с лица остатки крови. – Кажется, нам нужно многое обсудить.

В кофейне практически никого не оказалось, что не удивительно при таких ценах на бизнес-ланчи. Вилсон дождался, пока сонная официантка разберется с меню, и опустошил две полных чашки крепкого «эспрессо», прежде чем смог спокойно взглянуть Ромасанте в лицо:
- Итак, «десятка». Вероятно, двойная. И вы решили его «прикрыть», нарушив, по меньшей мере, три подзаконных акта, потому что полную стоимость сыворотки такого уровня парень бы не потянул. Теперь понятно, почему Мальто отказался от телепатического освидетельствования.
К их столику подошла официантка, расставляя блюдца и тарелки. Джон дождался, пока девушка закончит, и заговорил снова:
- Что он колол себе, чтобы не «слышать»?

Отредактировано John Willson (2016-03-02 10:09:32)

Вилсон внимательно слушал Ромасанту, избегая касаться его ауры. Для одного дня чужих мыслей и чувств в голове Джона было даже слишком много.
Что ж, Ромасанта умел держать лицо и аккуратно подбирать слова. И будь это их первая встреча, Вилсон мог бы даже поверить в его невиновность, – настолько искренним возмущением сверкали синие глаза. Вот только беспокойное подозрение, поселившееся в голове следователя со вчерашнего дня, никуда не делось. Хозяин Fighter был виновен. Не только в том, что прикрыл Мальто, но в чем-то еще, иначе интуиция Джон уже успокоилась бы.
Нет, их игра в кошки-мышки едва успела начаться. И, учитывая опыт Вилсона, у Ромасанты не было ни единого шанса на победу.
- Сейчас, мистер Ромасанта, у вас есть два варианта, - Джон методично нарезал свой сандвич на ломтики. – Вариант первый. Вы отказываетесь признать, что знали о скрытом потенциале Диего Мальто, и за неимением иных доказательств я вам верю. По долгу службы, мне придется сообщить в Инкубатор о «неожиданном скачке» в уровне способностей мистера Мальто, после чего остаток своего срока он проведет в закрытом исследовательском центре НИИ, вероятно, мечтая вернуться в общую камеру. Вариант второй. Вы напишете документ, в котором подтвердите, что на момент убийства способности Диего Мальто значительно превышали определенный тестами Инкубатора уровень. Более того, вы приложите характеристику, в которой объясните, что ваш грузчик-полотер не только не обладал садистскими наклонностями, но и с трудом переносил чужие страдания в непосредственной близости  от себя из-за высокой эмпатической чувствительности. После чего я скажу вам спасибо, и, за истечением срока давности дела, назначу административное взыскание в размере, скажем, ста шестидесяти часов общественно полезных работ с местом отбывания по усмотрению стороны обвинения. В этом случае вы снова исполните роль «спасителя», а я получу материалы для пересмотра дела. И если Диего Мальто окажется невиновен, то ему, несправедливо осужденному «гражданскому» Рожденному, на волне общественного резонанса грозит лишь более пристальный надзор со стороны генетиков и очень дорогая сыворотка.
Джон поднял вилку, с наколотым на нее кусочком сандвича.
- Выбирайте. Будете нести ответственность за спасенную жизнь до конца или вам уже хватит?

Отредактировано John Willson (2016-03-03 20:33:11)

- Мне кажется, мистер Ромасанта, - Джон перемежал реплики паузами на глоток кофе или кусок сандвича, - ваши убеждения устарели лет 30 назад. Сейчас убивать Рожденных, особенно гражданских, особенно без причины, по меньшей мере, не модно. А если откровенно, то и небезопасно. Потому, раз уж вам нужен повод не оказывать поддержку Диего Мальто, найдите аргумент получше.
Вилсон отодвинул от себя пустую тарелку и в упор посмотрел в глаза хозяину Fighter.
- Чего вы так боитесь, мистер Ромасанта? Сто шестьдесят часов общественных работ – это не так уж страшно, сравнивая с тюремным заключением. А если сомневаетесь в том, что Инкубатор будет играть честно, Прокуратура может назначить Мальто куратора.
Вилсон вытащил телефон, нашел номер стажерки.
- Вилсон. Спроси, Гоббс из двенадцатой свободен? Нам нужна будет экспертиза и, возможно, программа наблюдения для одного заключенного.

Отредактировано John Willson (2016-03-07 12:10:56)